Меч Господа нашего-4 [СИ] - Александр Афанасьев

А вот ЦРУшники в основной своей массе этого не понимали. Они считали, что если откровенно враждебному тебе элементу предложить денег и какое-то политическое представительство — они моментально станут друзьями. Вероятно, на них тоже давили, давили сверху, желая как можно быстрее закончить дело — но в том то и дело, что закончить быстро, тем более с таким политическим давлением и политическими ограничениями не получалось. В Ираке и Афганистане можно было закончить за год — предоставив командирам на местах право расстреливать на месте любых аборигенов и право наносить артиллерийские удары по селениям, явно поддерживающим боевиков. Можно было закончить за несколько секунд, просто сбросив в горах атомную бомбу. Но политики — стремились убрать из войны войну, думали, что из местных кто-то что-то поймет и поддержит их. А не получалось. Когда входили в Ирак — один аналитик метко заметил: «Что ж, вот мы сейчас и узнаем, был ли таким Ирак из-за Саддама или был ли таким Саддам из-за Ирака». Узнали — на самом деле узнали. ЦРУшники — были виновны в том, что желая оправдать собственное существование и жалование, постоянно отчитывались наверх, что те или иные полевые командиры просто хотят денег и готовы сложить оружие, если получат их. Как только деньги передавались по назначению — становилось понятно, что их в очередной раз кинули и есть работа для солдат…

Но ЦРУ — есть ЦРУ и его сотрудник, оперативный офицер все же удержал себя в руках.

— Послушайте, сэр — спокойным тоном сказал он — я не знаю, где я и мои коллеги перешли вам дорогу, но прошу за это прощения. Мы не местные, мы не так хорошо знаем обстановку и нам просто необходима помощь. Черт, мы же делаем одно дело, верно?

— Разве? — майор помолчал, — какого рода помощь вам нужна?

— Силовое прикрытие. Консультации в выборе точек для встреч. Помощь в доставке.

— Доставке по земле? По воздуху?

— Если возможно, то по земле.

— Какого рода груз?

Американец слега улыбнулся.

— Самый опасный, какой только может здесь быть. Наличность. Большие суммы.

Теперь — невесело улыбнулся майор.

— Нет такой крепости, которую нельзя было бы взять при помощи осла, нагруженного золотом?

— Что-то в этом роде. Кстати — здесь найдется местечко для нас на несколько дней, а? Что-нибудь, где можно бросить кости на ночь. Мы неприхотливы.

— Не в этом здании. Что касается соседнего — оно наполовину свободно. Можете располагаться…

Ливийская война — не была похожа ни на одну другую, в которой участвовал майор. Ни на одну.

Ливийская армия — а газеты вопили, что они сражаются с ней — ее практически не существовало. Сражалась от силы ее третья часть, как только началось — многие солдаты просто разбежались. Кто-то прихватил оружие, кто-то бросил его. Оружия было достаточно, были даже танки — но посадить в них было некого.

На их стороне — был пестрый сброд из бедуинских племен, жителей городов и бежавших из тюрем бандитов, которых постоянно приходилось пресекать даже своим — иначе при вступлении в тот или иной населенный пункт начиналась волна грабежей и люди — переходили на сторону Каддафи. Горожане оружие в руках не держали, бедуины держали, но… британским инструкторам долго пришлось убеждать курсантов, что если перед выстрелом не закрывать глаза, то стрелять получится намного точнее. Все солдаты, находившиеся под их началом, были показательно религиозны, но майор немного знал арабский и как-то раз, послушав их намаз, убедился в том, что в Саудовской Аравии за такой намаз ливийцев побили бы камнями.

Никакой боевой стойкости не было. В городах было еще получше, в пустыне — полная ж… Как только появлялись части Каддафи, даже на обычных машинах — повстанцы бросались бежать. Только авиационные удары, направляемые с земли лазерами немногочисленных спецгрупп — могли в таком случае поправить ситуацию. О том, чтобы доверить лазер кому-то из повстанцев, даже с высшим образованием — речи не было. Даже не сломают — а продадут на базаре, как многие продавали полученное оружие. Торговля оружием и боеприпасами была самым настоящим бедствием.

Линии фронта не было. Оборона держалась на городах. О том, какие части страны принадлежат повстанцам, какие — правительству Каддафи — судили по тому, с кем заключены соглашения у лидеров местных племен и какие города под чьим контролем находятся. Местные бедуины — меняли свое мнение по несколько раз на дню.

Оружия было полно. Каддафи имел привычку закапывать ненужное оружие в пустыне — майор сам видел выкопанные советские артиллерийские орудия — они были, вот только снарядов к ним не было и нечем было их передвигать с места на место. Оружие им сбрасывали контейнерами с самолетов, недавно пришел сухогруз с Калашниковыми из числа изъятых в Ираке. Не хватало патронов — местные бедуины имели отвратительную привычку палить в воздух при любом удобном событии. Ослица родила — стреляют, девушку трахнул — стреляют. Из-за этого — были несчастные случаи и было непонятно, то ли идет бой, то ли кто-то чему-то радуется. И расходовались патроны — им, например, сбросили несколько контейнеров со старыми бельгийскими ФАЛами, совсем новыми, в смазке — и патронов к ним уже не было.

Дороги в стране были отличные. Вообще, строек было много, столь много, что майор иногда даже не мог определить, что и зачем строилось. Все наступления производились по однотипной схеме: налетели по дороге, постреляли, дальше или вступили в город, если противник бежал или поехали назад. Колонны повстанцев — напоминали цыганские таборы на марше, кого там только не было. Как апофеоз сюра — на обочине стоит Тойота, обкурившийся повстанец лупит по городу из ДШК, рядом — как ни в чем не бывало, едут машины. Тут же стоят повстанцы, в полный рост, снимают на телефоны и поддерживают пулеметчика криками «Аллаху Акбар!» Машины кстати тут были лучше, чем в Ираке — новые совсем и доступные, машин было очень много. Наступать по пустыне никто и не пытался. Как то раз попытались — часть машин застряла и повстанцы хотели их бросить. Часть разъехалась непонятно куда. Вытащили застрявшие машины только получив хорошего пенделя. Наступление по дороге, оно хорошо по меньшей мере тем, что все едут в одну сторону и не заблудятся…

Сами повстанцы постоянно собачились между собой. Нормального командования не было. Некоторые — вступили в войска Переходного правительства только чтобы пограбить. В лагерях — постоянно шныряли какие-то подозрительные люди, вылавливать их — не было ни сил, ни времени. Очень утомляло то, что повстанцы постоянно врали — даже по мелочам.

Со стороны Каддафи особого сопротивления не было. Велись какие-то переговоры. Были отдельные подразделения профессионалов и не более того. Несколько раз они получали данные о том, что на стороне Каддафи воюют недавно прибывшие белые европейцы, разведка определила их как белорусов и русских. На стороне повстанцев — майор сам видел боевиков албанской наркомафии. От них же — на землях Переходного правительства появился героин. Наркоманов, не считая ката, пока было немного — но тревожило то, что их становилось все больше и больше.

Бойцы Каддафи не сказать, что были особо опасными — но они умнели. Реально умнели. Поняв, что бронетехника постоянно под прицелом с воздуха, они начали передвигаться на таких же, как и повстанцы белых пикапах с пулеметами и ракетными установками в кузовах. Иногда контратаковали, заставали врасплох. Майора тревожило, что он ни разу не сталкивался в бою с белыми европейцами — он подозревал, что те готовят к обороне восточную. Ливию. К настоящей обороне — и там может быть очень несладко…

Что касается спецподразделений западных стран — то многое держалось на САС, СБС и Иностранном Легионе. Работать было относительно просто — пустыня никем не контролировалась, куда надо, туда и едешь, можно было доехать до самых пригородов Триполи без стрельбы. Они разработали собственный оперативный план. Оставив с повстанцами одного человека для присмотра — сами они подбирались к нужному городу по пустыне после того, как начался обстрел. Если лоялисты выдвигали вперед бронетехнику для отражения нападения — они вызывали авиацию и наносили по ней удар. Наносить удары по городам — запрещалось за исключением случаев охоты на Каддафи и разрушения сооружений жизнеобеспечения, им надо было выманить бронетехнику из города, чтобы ее уничтожить. Если это получалось сделать, и в городе не было этих белых европейцев — бывало так что, потеряв бронетехнику лоялисты падали духом и сдавали город. Если нет — отступать приходилось уже повстанцам и дальше начинались либо переговоры с представителями племен в окрестностях, либо подготовка к повторному штурму. Обычно, если получалось договориться с представителями племен — город сдавали без особого боя.